Дерево – это просто существующий материал: есть кирпич, есть бетон, а есть дерево. Многие заказчики предпочитают деревянные дома.
Сказать, что я безумно люблю деревянную архитектуру, – я не могу, но дерево хорошо тем, что это наиболее экономичный материал. Получается строить гораздо дешевле и, отчасти, быстрее. В целом это такой податливый материал. Можно построить все, что угодно. Понятно, что эти конструкции сейчас очень модны. Из каркаса легко делать планировки, стены, отделывать его так и сяк.
Существует огромное количество очень интересных объектов, их ставят в труднодоступных местах, например, там, куда едут, чтобы вкусить всю суровость норвежского севера. Все эти деревянные объекты интересны по архитектуре, они поэтичны, проникнуты особым настроением. И их можно быстро построить. Кирпич не повезешь туда. Ты либо везешь туда какие-то легко возводимые дома из металлических префаб-блоков, либо щитовой дом с хорошей архитектурой.. В этих местах строить деревянный дом, что называется, сам Бог велел.
Но какое-то абсолютное благо приписать дереву я не могу – это не правильно.

Этот материал хорошо работает в комбинации. На самом деле, я не люблю щитовые дома. Я не считаю, что щитовой дом дает ощущение крепости, что он укоренен, внедрен в ландшафт. Это все-таки «времянка». Сам я живу в кирпичном доме. Для меня это дом - крепость, он имеет подвал, он закрепился. У него есть подземный мир и верхний мир. Щитовой дом – это дом, который дуновение стихии может сместить. В этом смысле он не капитальный. Но, правда, можно сделать, например, деревянную японскую крепость–каркасник из гипертолстых стоек и балок. Тогда, конечно, будет другая эмоциональная платформа. Другое дело дом из бруса, или, как, например, у Николая Белоусова, который строит дома из лафета. Вырубает фактически – получается своя стихия, как раз дом-крепость, у него много домов хороших, модернистских. Но в целом у основной массы застройщиков все дома из бруса в силу своих конструкционных особенностей, в большинстве своем со скатной кровлей, выглядят одинаково.
А щитовые дома как раз во множестве своем очень хороши по архитектуре, они яркие, живые. Вот Семен Гоглев как раз такие строит.

Эдуард не любит щитовые дома, он строит из СЛТ панелей, Я про эту технологию знаю, но до конца пока не разобрался.
С точки зрения формотворчества, дерево очень легкий материал. Не брус – он как раз тяжелый. А вот щитовой дом или из деревянных панелей – это все легко и просто. Дерево прекрасно ведет себя в интерьере. Я его часто использую.
У меня достаточно большое количество домов построено в каркасе или в деревянной отделке фасада. например, в Конаково. Они построены года два назад, но когда смотришь на них сегодня, становится грустно - такие они все облупленные, обшарпанные… Может быть, мы не то дерево использовали – мы сосну ставили, а вот лиственничные дома живут, и живут хорошо. Там очень высокая влажность. Конаково Ривер-клаб – это Московское море. Поэтому отношение к дереву у меня такое противоречивое, хотя, конечно, это материал очень хорош и неизбежен, так как доступен, что называется - на расстоянии вытянутой руки.
Когда мне нужно сделать готовые интерьеры, например, большой площади, я , как правило, вставляю в бетонную форму свою деревянную форму. Она имеет другой абрис. остаются какие-то зазоры в пространстве по отношению к бетонной коробке. Здесь получается форма в форме, и это, как правило, очень хорошо работает на интерьер. Форма получается цельная, законченная, здесь дерево ведет себя идеально.
У заказчика всегда есть финансовый предел, в который нужно вписаться. Когда ты берешься за хороший интерьер, получается, что делать из дерева дешевле, чем ставить какие-нибудь блестящие композитные панели. Да, ты можешь предложить изысканный холодный минималистский интерьер, но он, как правило, бывает не по карману реальному человеку. Дерево в этом смысле абсолютно точно решает все задачи интерьера. Можно делать его авангардным, можно - очень проработанным, с резьбой, например. Запросы у заказчика очень разные.

Ваша задача - дерево хвалить, но, что касается внешних характеристик, а именно деревянных фасадов, я очень много натерпелся с ними. Например, я поставил несколько домов из бруса, и это гламурно. Это были дома на продажу, построенные из двадцатого бруса, а внутри стоят крестовые маленькие колонны, поперечных стен нет. Это очень качающиеся дома, в них пришлось вставлять металлический каркас, чтобы эти дома жестко сцепить.

Ну не совсем, скорее навесной фасад. Все-таки он выполняет несущую функцию и защищает от внешней среды – не декорация.

Одним из моих первых домов был Черный хутор. Он построен из архангельского бревна. И человек прожил в нем больше 25 лет, говорит, что там он просто счастлив. Архангельское бревно – не калиброванное, оно у корня толстое, а дальше к вершине – узкое. Эти бревна корректировались друг к другу в местах пересечения. Была огромнейшая проблема в том, что этот дом все время дышал. У него то дырки образовывались, через которые всегда сквозило, то еще что-то появлялось, пока мы не поставили металлическое усиление, которое обычно никто не хочет делать. Мы поставили вдоль окон металлические швеллера, которые связали каждое бревно на своей позиции. Дом проконопатили и закрыли все щели. Каждое бревно внутри себя живет, ну понятно, сезонно с ним что-то происходит. А весь дом успокоился.
Другой вариант. Если позволяют средства и хочется получить мощный объект, тогда можно использовать вертикальный брус. Из вертикального бруса складывать стенку не в 20 см , а в 30 или 40 см. Она превращается в толстое деревянное ребро, поверхность, стену, ее можно разрывать на части и ставить туда стекла. Это дает другое ощущение от дерева. Оно очень мощное, крепостное, без присущих дереву изъянов.
Я допускаю, что и каркасник можно превратить в крепкий дом. Я сейчас проектирую как раз один из таких домов. Там есть и кирпичная, и металлическая, и деревянная части дома. Мне очень хочется, чтобы стены были толстенными, поэтому я думаю про мощные стойки и балки. Причем нарочито толстые, специально. Эта стоечно-балочная система не будет дышать так, как дышит бревно, дом не будет ходить ходуном, а я получу свой деревянный дом с пустотами внутри между стенами. Надеюсь получить тот результат, который мне понравится, вдохновит. Но это избыточность, вы понимаете, не рациональность.
Однако бывает иначе, когда человек приходит ко мне и просит найти решение в стесненных финансовых обстоятельствах. Тогда я, конечно, проектирую максимально рационально. Используя свой инструментарий, предлагаю усилить только отдельные части здания, применить некоторые избыточные элементы; потолки сделаем 4 метра высотой, поставим только вертикальные доски, а чтобы все это не болталось, поставим туда здоровенные клееные брусья, как стойки и балки. И тогда все получится , как надо.

Что касается традиционной русской избы, ее метафизики, то мы понимаем, как она изначально устроена. Здесь есть ярко освещенный красный угол, есть темный угол, где печка, и изба нанизывается на ось, на правильные части света. Таким образом, каждая изба встает на параллельные меридианы земного шара и живет абсолютно как сакральное сооружение. Мы пытаемся использовать эту ориентацию в пространстве. Но если ты сегодня живешь в такой избе из прошлого, то это - путешествие в дауншифтинг*, как я это называю, и многочисленные современные поселки с традиционной архитектурой вызывают у меня скуку и негодование. Дерево очень интересный материал, когда ты ставишь себе интересные задачи..

Да, действительно, существует в обывательском сознании мнение, что проектирование дома ерунда, пустая трата денег, и на самом деле каждый человек может сам свой дом придумать. Они не понимают эту профессию. Только архитектор способен найти оптимальное решение предложенной задачи, осуществить задуманное, определить взаимосвязи процесса возведения дома.
Это и искусство, и наука.

Когда во времена Хрущева отменили Академию архитектуры, тогда все и изменилось. Все превратилось в индустрию, обслуживающую проектирование панельных домов. Архитектура официально перестала быть искусством. Не было у нас рынка частной архитектуры.
Я жил тогда какое-то время в Алма-Ате. Она в это время выглядела совсем по-европейски, по сравнению с Москвой, так как Динмухамед Кунаев относился к архитектуре с большим пиететом. Алма-Ата просто сияла благоустройством, на уровне человека, огромным количеством общественных сооружений, интересных по архитектуре. Пример хорошего советского модернизма. И группа архитекторов, обслуживающих эти проекты, считалась элитой. Сейчас как раз Анна Броновицкая и Коля Малинин выпустили книгу об этом времени. Архитектурная элита была, конечно, и в Москве, но почему-то здесь это так явно не проявлялось. Я хочу сказать, что это был период, когда все-таки архитектура не была полностью уничтожена, и профессия тоже.

Я и сейчас часто сталкиваюсь с непониманием важности этой профессии, ее функции. У меня были заказчики, которые приходили и говорили: я хочу золотую плитку. Но когда им показываешь эскизы, ручную графику, они этим так вдохновляются, что буквально ощущают себя соавторами, художниками, выбирают черный вороной металл, например. И это те люди, которые хорошо воспринимают все, что будоражит мозг.
А есть абсолютно «каменные» люди, которые вообще ничего не воспринимают. Они говорят: хочу эту комнату здесь, а эту здесь – зачем вы их переставляете местами?! И попробуй объяснить, что в мире все обусловлено, и что бабушке лучше спать в более темном месте. Они этих закономерностей не принимают. Я сейчас говорю, конечно, с долей условности . Я считаю, что есть законы в архитектуре, которые делают пребывание человека в ней богаче и счастливей. И наша профессиональная обязанность - об этом говорить.

Мой постулат: во всем мире очень мало потребителей настоящей архитектуры. Вот, чем нужно заниматься, – надо, чтобы люди понимали и получали удовольствие от архитектурных произведений.. Ну вот есть , например, сайт Archdaily.com, на котором мы все пытаемся публиковаться, потому что сразу становимся известными , если попадаем туда. А есть такой сайт, Divisare, итальянский. И вот когда вы на них попадете, вы поймете разницу. Archdaily - это мэйнстрим, пусть хороший, пусть модный, востребованный. А Divisare – это дух архитектуры. Там публикуют такие объекты! Там настолько все круто, ну почти все, тенденция такая. И самое главная ваша задача, чтобы люди начали восторгаться красивыми вещами, желать этого. И тогда архитектура заживет.

Даже не вкус, вкус штука странная. Стили меняются. Вкус к чему?

Да, наверное. Вкус к пространству как таковому, к объекту. Одновременно может нравиться архитектор Н.А.Львов, который застроил весь Торжок, классицист, что очень круто. Или Эрик Мосс, деконструктивист. Эрик Мосс и Том Мэйн, в целом Morfosis, – они поэты, они ломают форму, и ей становится больно. И слезы на глаза наворачиваются… А вот у Френка Гери это поза, и ничего не возникает от его архитектуры. Возможно, я грешу на него, поскольку первые его объекты были интересные. Но в целом все, что потом им сделано в Праге, например, все эти кривые сплющенные дома,– мне категорически не нравится, не про то должна быть архитектура.

Они внешне очень сухие, это не декларация. Ты понимаешь, что внешнее искажение формы не соответствует тому, что происходит внутри.

А это ответ на ваш вопрос про отношение к профессии архитектора. В 90-х годах вышли первые архитектурные журналы, и им, в принципе, удалось создать флер от дизайнеров интерьеров и архитекторов, как звездных профессионалов.
Сногсшибательные интерьеры, которые можно было обсуждать. Лёша Козырь со своей самой первой самолетной квартирой. Вот и получилось, что публиковали, публиковали - и интерьерщики, дизайнеры стали известными. А архитекторы воспринимаются только как большие городские архитекторы, такие, как, например, Скуратов, Григорян А вот в зоне частного домостроения звезд пока не удается создать.

Я говорю про сознание. Конечно Тотан, Белоусовы, Забуга – мне страшно нравится все, что он делает, - но, тем не менее, с точки зрения общественной популярности, это пока не работает.

На зти вопросы трудно ответить. Это касается, как правило, каких-то конкретных личностей, конкретных обстоятельств. Сказать, что культурный архитектурный фон в отдельно взятой стране гораздо круче, чем в другой, – ну это сложно. Понятно, что бывают такие пульсары, как, например, калифорнийская архитектура, которая вся сконструирована, там все безумно интересно, и они постоянно между собой конкурируют. А вот о нас, о нашей архитектуре…
Конечно, мы в обойме. Но какое-то время назад мы плелись в хвосте, потому что мы так или иначе занимались кальками. Но это было неизбежно, мы должны были попробовать. Я категорически не считаю, что это плохо. Потому что наши кальки все равно существенно отличаются от оригинала, в них ощутимо влияние нашей школы, нашего менталитета. Конечно, если задуматься, можно найти аналоги; все лесные культуры, где использовано дерево,– финны, шведы. Но, тем не менее, у нас есть свои идеи, свое отношение к этим калькам. Вопрос только в том, чтобы рынок наш расцветал. Здесь ваш вопрос пересекается с другим вашим вопросом об отношении к архитектору – заказов не много, их не всегда финансируют достаточно, чтобы автор проекта мог позволить себе свободу творчества. Кроме того наличие огромного количества предложений со стороны промышленных производителей, типа HONKA ,со средним уровнем проектов, размывают архитектуру. Наверно, когда у нас спрос будет выше и мы будем вынуждены больше работать и конкурировать между собой, то, соответственно, мы доберемся до того уровня, который позволит претендовать на Прицкеровскую премию.

На мой взгляд, у меня нет ни одного удачного до конца проекта. Есть очень узкие рамки, в которых существуешь.Черный хутор решал свои задачи - это было архангельское бревно с очень узким шагом, и там была своя конкретика. Мне нравится Духанин-дом, потому что он целостен, с точки зрения внешнего и внутреннего пространства. Он получил гран-при ARCHIWOOD. Но там, к сожалению, не были закончены интерьеры. Дом не добрался до полной завершенности. Но он хорош, потому что он обитаемый. Там много разных уровней, форма в форме, он в разных материалах, интересный и легкий.
Есть еще малоизвестный дом на склоне. У него спокойный фасад . Он достался мне по наследству, я его чуть-чуть переделал. Там есть перекрещение двух световых потоков; свет с востока на запад, пересекает дом, и верхний свет – это, как крест. Архитектура там не яркая, но принцип очень интересен.
Сказать, что у меня есть какой-то главный объект, нельзя.

Да нет, у меня сейчас, например, огромный дом, 800 квадратных метров, но я его проектирую по азиатскому принципу. Это квадрат – 25 на 25 метров. С точки зрения архитектуры, это трудное решение, потому что ты не можешь осветить большую часть помещений. Но это сделано, чтобы рассечь пространство двумя специальными «расщелинами», которые друг другу перпендикулярны и являются узкими дворами, по которым добираются до середины дома. Они освещают всю внутреннюю часть строения. Внутри, естественно, - гостиная, столовая и еще какие-то комнаты. И все достаточно затемнено…
Я боялся, что не справлюсь, но это очень интересно.

* -В переводе с английского дауншифтинг означает переход на более низкую передачу или замедленнее/ослабление какого-либо процесса. В общественном понимании – это отказ от современных благ и капитала, карьерного роста и от «крысиных бегов», под названием дом-работа-дом. Вместо этого человек выбирает более спокойную жизнь для себя, а не навязанную обществом потребления.