В архитектуру я попал случайно. Я родом из казахских степей, где даже слово такое никто не произносит. Когда я поступил в архитектурный институт, я тоже удивлялся , что есть такая профессия – архитектор. Сначала мне казалось, что будет очень трудно и я не справлюсь, но мне помогли мои преподаватели, и я понял, что архитектура – это очень интересно. Я влюбился в эту профессию.

Я вообще не собирался им заниматься и сразу после института работал совсем с другими строительными материалами. Я, скорее, был художником, рисовал картины, в выставках участвовал. Тогда, в девяностые годы, архитекторы никому не были нужны. Приходилось как-то выживать. По ходу дела я еще занимался каминами. Я не считал это искусством, просто думал, что это ремесло, которым можно что-то заработать. И вот ко мне приходит Миша Лобазов и говорит – я слышал, ты каминами занимаешься, у меня есть заказчик, он сейчас строит конный клуб. И ему по проекту нужны два камина. Вообще-то их должен был сделать Бродский, но он не может. Он уезжает в Америку. Ты понимаешь, что твои камины не должны быть хуже, чем Бродского.

Я сделал, и всем понравилось. И мы с этим заказчиком стали дальше работать. Я сделал ему лестницу. Он восторгался этой лестницей, потом говорит – а чего ты все мелочами занимаешься? Я тут участок купил, хочу построить родовое гнездо.
Наша встреча с этим заказчиком ( Александр Яшков) стала решающей. Саша захотел построить деревянный дом. Он был влюблен в дерево и уже думал о здоровье и экологии.
Мы сначала смотрели канадские дома, Honka. Но он хотел нечто другое, особенное, под себя С его подачи, я начал думать о дереве, экспериментировать. Я его сразу предупредил, что с деревом никогда не работал. Но он был готов рискнуть.
Саша был обычным советским инженером, но подход ко всему у него был европейским. Он считал, что каждый должен заниматься своим делом. К архитектору он относился с уважением, никого не учил, как надо проектировать. Мы определились с его пожеланиями, возможным бюджетом и материалами для строительства. Остальное – полная свобода. В этом отношении мне очень повезло, но это была и большая ответственность. Заказчик тебе доверился – значит, ты должен сделать что-то такое, что он потом будет ценить и не постесняется показать своим друзьям..
Мне всегда нравился русский конструктивизм: Мельников, Веснины. Я считал, что надо работать в этом ключе. Тогда это архитектурное направление было как-то в забвении.

Дерево – это очень демократичный материал, его везде можно найти. С железом все иначе. Чтобы его купить и сделать из него что-то стоящее – нужно потратить значительные усилия, например, привлечь технику, то же самое с железобетоном. А дерево – оно везде «валяется», нужны только топорик и желание экспериментировать.

Я всегда говорил и продолжаю утверждать: каждый должен заниматься своим делом. А у нас народ все знает сам, все с широким профилем образования. Ну,,ты же не приходишь к хирургу и во время операции не говоришь ему: не тот нож взял, не тот скальпель…

Ты должен довериться специалисту. Главное – это доверие. Ты можешь рассказать про свой жизненный уклад, что ты хочешь, из каких строительных материалов А дальше – все. Начинается работа архитектора. Мне, в этом смысле, очень понравилось, как это происходит в Америке. Там встречаются всего два раза: в начале, чтобы познакомиться и рассказать о своих желаниях, и в конце, когда все готово.

Я считаю, что дом нужно сдавать пустым, как музей. Я люблю делать в первую очередь, дом. Вот интерьеры - это не совсем мое, хотя мы занимаемся, конечно, и ими Интерьер – это, прежде всего, внутренний мир человека. Мне нравятся минималистские интерьеры. Но постоянно жить в такой аскетичной обстановке, как в журнале, невозможно. Потребуются колоссальные усилия, чтобы поддерживать все в первозданном виде. Или надо жить, как японцы, весь дом - система хранения. Что касается моего личного уклада - я считаю, что бардак должен присутствовать. Если бы вы знали, из какого мусора собираются идеи!.



Я занимаюсь эстетикой, красотой, а как дом сделан - мне не интересно. Это задача моих инженеров. Я не работаю, как инженер. Меня интересует конечный продукт. В итоге это должна быть качественная вещь. Наша область – сделать хороший дом.



Я бы сравнил архитектурную профессию с политикой, религией. Мы продаем воздух.

Самый удачный проект – будущий. Мы сейчас строим в Латвии – там тоже интересно все получается.

Когда мы строим деревянный дом, природе наносится наименьший урон, меньше CO2 выбрасывается в атмосферу. 20% углекислого газа происходит от применения железобетона и цемента.

В России, к сожалению, нет спроса на талант. Не надо воровать – надо вкладывать! Нужны другие чиновники, другие законы, уважение авторского права.